Он выбрал сам, этого гида. Вернее, она его выбрала, своим долгим, оценивающим взглядом на сайте, пока он сидел рядом и делал вид, что смотрит в телефон. «Виктор, – прочитала она вслух, – историк, специалист по скрытым местам острова. Индивидуальные туры». На фото был мужчина лет сорока, с проседью на висках и спокойными, знающими глазами. Именно таким она его и хотела – не мальчика, не ухмыляющегося пройдоху, а человека с руками, которые знают, куда положить. С молчаливого одобрения мужа, она отправила заявку.
Аэропорт встретил их влажным, густым воздухом, пахнущим морем и чужими цветами. Он, её муж, был как обычно, спокоен и немного отстранён. Держал её за локоть, пропускал вперёд. Их ритуал. Их игра. Виктор ждал в зале прилёта, оказавшись даже солиднее, чем на фотографии. Рукопожатие мужу было твёрдым, кратким. Ей же он кивнул, и его взгляд скользнул по ней не как по клиентке, а как по женщине. По платью, по открытым плечам, по губам. Она почувствовала это кожей – знакомое, сладкое напряжение где-то внизу живота.
Первый день был образцово-показательным. Виктор водил их по старым улочкам, показывал руины, рассказывал истории с лёгкой, ненавязчивой иронией. Но всё это было фоном. Главное происходило в пространстве между ними тремя. В том, как его плечо иногда почти касалось её плеча, когда он указывал на что-то в узком переулке. В том, как он подавал ей руку, сходя с крутой лестницы, и его пальцы задерживались на её запястье на секунду дольше необходимого. Муж шёл рядом, снимал всё на камеру, и его лицо было невозмутимым. Он видел. Он разрешал. Он поощрял это своим молчаливым присутствием.
На второй день муж «заболел». Солнце, сказал он, мигрень. Он останется в номере отеля с кондиционером и книгой. «Ты сходишь с Виктором, – сказал он ей, целуя в лоб. – Не пропадать же экскурсии». В его глазах не было ни ревности, ни тревоги. Лишь тёплое одобрение и ожидание.
Она надела самое простое белое льняное платье. Под ним – только кружевные трусики и лёгкий топ. Никакого лифчика. Виктор ждал в лобби. Увидев её одну, он не удивился. Просто улыбнулся, и в уголках его глаз собрались лучики морщин.
Они поехали на заброшенный пляж, до которого нужно было долго идти пешком по тропе над обрывом. Ветер трепал её волосы, солнце жгло кожу. Он шёл впереди, и она смотрела на его спину, на то, как мышцы играют под тонкой тканью рубашки. Он был сильным. Не таким, как её муж, чья сила была в деньгах, в решениях, в контроле. Сила Виктора была примитивной, физической.
На пляже они были одни. Он помог ей спуститься по скользким камням, взяв её за талию. Его руки были твёрдыми, уверенными. Они сидели на горячем песке, пили воду из одной бутылки, и разговор тек плавно, лениво. Он спросил о муже. Не прямо, а как бы между делом.
«Он… хороший человек, – сказала она, глядя на море. – Он даёт мне свободу».
«Свободу быть кем?» – спросил Виктор.
Она посмотрела на него. И поняла, что игра в намёки закончена. «Свободу быть собой. Женщиной».
Он не ответил. Просто протянул руку и смахнул прядь волос с её щеки. Его пальцы коснулись кожи, и по её телу пробежала дрожь. Маленькая, но безошибочная. Он её почувствовал. Его глаза потемнели.
Обратная дорога была наполнена молчаливым соглашением. Они не говорили ни о чём важном. Он вёл машину одной рукой, другая лежала на рычаге коробки передач. Она смотрела на эту руку – широкую, с проступающими венами, – и представляла, как она будет чувствовать себя на её коже.
В лобби отеля он остановился. «Поднимемся?» – спросила она, и голос её звучал чуть хрипло.
«Если ты пригласишь», – ответил он. Не «вы», а «ты».
Она кивнула. Лифт был пуст. Двери закрылись, и в тишине маленькой кабины она услышала собственное сердцебиение. Он стоял рядом, не касаясь её, но жар от его тела был почти осязаем. Он пах солнцем, морем и чем-то ещё, чисто мужским, животным.
Она провела его по коридору. Рука дрожала, когда она вставляла ключ-карту в щель замка. Дверь открылась. Номер был пуст. Муж, видимо, ушёл куда-то, как и договаривались. Как часть их ритуала.
Она вошла первой, он – следом. Дверь закрылась с глухим щелчком. Этот звук прозвучал как выстрел.
Она обернулась. Он уже стоял вплотную. Не было ни поцелуя, ни ласк. Он взял её за лицо обеими руками, грубо, почти по-хозяйски, и притянул к себе. Его губы были жёсткими, требовательными. Он целовал её не как любовник, а как завоеватель. Язык глубоко вошёл в её рот, властный, без спроса. Она издала звук, не то стон, не то всхлип, и её тело обмякло, отдавшись этому напору.
Его руки скользнули вниз, схватили её за бёдра и приподняли. Она обвила его ногами вокруг талии, чувствуя сквозь тонкую ткань его шорт твёрдый, мощный бугор возбуждения. Он понёс её к кровати, не отрывая губ. Сбросил её на матрас. Белое платье задралось, обнажив бёдра и чёрное кружево трусиков.
Он стоял над ней, снимая рубашку. Его торс был не гладким, как у мальчика, а покрытым шрамами, прожилками, с сединой на груди. Настоящий. Он расстегнул шорты, и они упали на пол. Его член был огромен. Не просто большим, а толстым, с проступающими венами, готовым к вторжению. Она смотрела, не в силах отвести глаз, и рот её наполнился слюной.
«Перевернись», – сказал он хрипло. Не просил, а приказывал.
Она повиновалась, перекатываясь на живот. Он опустился на колени позади неё, грубыми движениями стянул с неё трусики. Затем его руки раздвинули её ягодицы. Он не ласкал её, не готовил. Он просто плюнул. Тёплая влага капнула на её напряжённый, маленький анус, а затем и на вход во влагалище, уже мокрый от её собственных соков. Потом он плюнул на свою ладонь, смазал головку члена и приставил её к её щели.
Одним мощным, разрывающим толчком он вошёл в неё сзади. Она вскрикнула от неожиданности и боли, смешанной с диким, животным удовольствием. Он заполнил её полностью, упираясь в самую глубину. Он не ждал, не давал ей привыкнуть. Он начал двигаться сразу – жёстко, ритмично, без сантиментов. Его руки впились в её бёдра, прижимая её к себе с каждой подачей.
Звуки были громкими, неприличными. Хлюпание её смазки, его тяжёлое дыхание, стук его тела о её ягодицы. Она уткнулась лицом в одеяло, её тело тряслось от каждого толчка. Он трахал её не как женщину, а как вещь, как отверстие для удовлетворения. И в этом было что-то освобождающее. Ей не нужно было притворяться, не нужно было что-то изображать. Она была просто самкой, которую берёт самец.
Он менял ритм, то ускоряясь, то почти останавливаясь, заставляя её скулить от нетерпения. Одной рукой он дотянулся до её переда, нашёл пальцами её клитор, набухший и чувствительный, и начал водить по нему грубыми круговыми движениями. Боль и удовольствие смешались в один ослепляющий коктейль.
Оргазм накатил на неё внезапно, волной, сносящей всё на своём пути. Всё её тело свело судорогой, из горла вырвался дикий, нечеловеческий крик. Внутри всё затрепетало, сжалось вокруг его члена, и она почувствовала, как по её внутренностям разливается горячая жидкость. Он почувствовал это, её конвульсии, и это стало его сигналом. С низким, горловым рыком он вогнал в неё себя до предела и замер, изливаясь в неё горячими, пульсирующими струями спермы.
Он пролежал на ней ещё несколько мгновений, тяжёлый, потный, пахнущий сексом. Потом медленно вынул себя из неё. Она услышала, как он встаёт, как идёт в ванную. Вода побежала по трубам.
Она так и лежала, раскинувшись, не в силах пошевелиться. Внутри всё горело, пульсировало. По её бёдрам стекала его сперма, смешанная с её соками. Запах стоял тяжёлый, сладковато-горький.
Он вышел из ванной, уже одетый. Посмотрел на неё. Его лицо снова было спокойным, профессиональным.
«До завтра», – сказал он и вышел из номера.
Дверь закрылась. Она перевернулась на спину, глядя в потолок. Тело её было разбитым, опустошённым и невероятно живым. Где-то вдали щёлкнула входная дверь. Шаги. Вошёл её муж. Он подошёл к кровати, посмотрел на её растрёпанное, залитое румянцем лицо, на следы на простыне, на её раскинутые, липкие от пота и спермы ноги.
Он сел на край кровати и положил руку ей на живот, чуть ниже пупка, туда, где всё ещё ныло и пульсировало.
«Ну как?» – тихо спросил он. В его голосе не было ревности. Лишь любопытство. И удовлетворение.
Она закрыла глаза, чувствуя тепло его руки. Она не ответила. Слова были не нужны.