Сделав несколько плавных, но уверенных движений рукой, от основания к головке, она увидела, как на её кончике выступила прозрачная капля смазки. Бренда наклонилась и, не сводя с него глаз, провела кончиком языка по этой капле. Солоноватый, мускусный вкус заполнил её рот. Затем она взяла его в губы.
Она не просто сосала. Она изучала его. Её язык скользил по каждому сантиметру, исследуя форму, текстуру, чувствуя, как набухают вены под прикосновениями языка. Она заглатывала член глубоко, до самого горла, пока её нос не уткнулся в гладкий лобок. Ральф резко вдохнул и схватился за перила лестницы, его пальцы побелели от напряжения.
Было девять часов сырого осеннего вечера в Белфасте, когда Бренда заехала на Пайлот-стрит. Она припарковалась недалеко от бара «Роттердам» и бросилась внутрь, спасаясь от дождя.
Крис, владелец бара, собирал у обычно плату за вход в пять фунтов. Когда Бренда приблизилась, он отвёл взгляд, и она прошла мимо, не заплатив.
Бар был почти полон, и местная группа вот-вот должна была начать играть. Бренда купила пинту лагера и села за столик рядом с двумя байкерами по имени Сесил и Стробер.
Сесил спросил: «Это юбка или широкий пояс?»
Бренда лишь улыбнулась и сделала глоток. Она знала, что Сесил обязан был съязвить. Он был королём сарказма.
Стробер начал рассказывать Бренде о своём новом проекте с мотоциклом. Она не особо слушала, но время от времени кивала, делая вид, что заинтересована. Бар был полон постоянными посетителями. Бренда знала всех, кроме компании из четырёх мужчин, сидевших за столиком у камина. Они говорили по-голландски, и Бренда предположила, что это моряки с одного из кораблей, разгружавшихся в соседнем доке.
Сесил сунул Бренде двадцатифунтовую купюру, щёлкнул пальцами и указал на бар. Она встала и пошла заказывать выпивку. Пока она ждала заказ, то заметила, что один из голландских моряков разговаривает с Сесилом. Большой голландец, казалось, указывал в её сторону, и она предположила, что они обсуждают выпивку или её цену.
Бренда вернулась к своему столику и протянула напитки Сесилу и Строберу.
На лице Сесила была странная ухмылка. «Ральф, вон тот, подумал, что я твой сутенёр», — сказал он Бренде.
Бренда никогда не принимала всерьёз слова Сесила, но Стробер заверил её, что Сесил не шутит.
«И за сколько ты меня попытался продать?» — спросила Бренда.
Сесил сказал ей, что не торговался о цене, но если она не против, он может кое-что устроить. Бренда взглянула на голландца. Он был высоким и симпатичным, со светлыми волосами, и он показался ей довольно привлекательным.
«Скажи ему, что он может трахнуть меня за сотню фунтов, и если он согласен, пусть идёт за здание и ждёт у запасного выхода. Но сначала принеси мне деньги».
Сесил ушёл, чтобы поговорить с Ральфом, и затем они оба вышли на улицу. Через несколько минут Сесил вернулся и передал Бренде несколько банкнот. Она пересчитала деньги и, не говоря ни слова, вышла наружу. Она направилась к своей машине, чтобы взять презервативы.
Затем она пошла к запасному выходу позади бара «Роттердам», где голландец уже ждал. Бренда села на одну из ступенек. Запасной выход позади здания был тёмным и грязным, освещённым лишь тусклым жёлтым светом одинокой лампочки над дверью. Сырой осенний воздух заставлял Бренду немного вздрагивать. Она сидела на холодной металлической ступеньке пожарной лестницы, когда к ней приблизился Ральф. Его высокая, мощная фигура отбрасывала длинную тень, на мгновение скрывая её от света.
Он не произнёс ни слова. Его действия были медленными и уверенными. Расстёгивая пряжку ремня, он не сводил с неё глаз. Звук застёжки-молнии прозвучал оглушительно громко в вечерней тишине. Он спустил джинсы вместе с боксерами на бледные, мускулистые колени.
Бренда почувствовала, как у неё перехватывает дыхание. Его член, уже наполовину возбуждённый, был красивой, почти скульптурной, формы. Головка, крупная и упругая, имела насыщенный розовый цвет и выступала из плотно натянутой кожи. К её удовольствию, лобок был аккуратно выбрит, обнажая всю мощь этого достоинства.
Она протянула руку, и пальцы, сначала робко, а потом всё увереннее, обхватили большой ствол. Кожа на ощупь была как бархат, натянутый на сталь. Она почувствовала, как под её ладонью он пульсирует и наливается силой, становясь тяжелее и твёрже с каждой секундой. Она провела большим пальцем по чувствительной уздечке, и он тихо простонал, слегка подавшись вперёд.
Сделав несколько плавных, но уверенных движений рукой, от основания к головке, она увидела, как на её кончике выступила прозрачная капля смазки. Бренда наклонилась и, не сводя с него глаз, провела кончиком языка по этой капле. Солоноватый, мускусный вкус заполнил её рот. Затем она взяла его в губы.
Она не просто сосала. Она изучала его. Её язык скользил по каждому сантиметру, исследуя форму, текстуру, чувствуя, как набухают вены под прикосновениями языка. Она заглатывала член глубоко, до самого горла, пока её нос не уткнулся в гладкий лобок. Ральф резко вдохнул и схватился за перила лестницы, его пальцы побелели от напряжения.
Он попытался надавить ей на затылок, желая протолкнуть себя ещё глубже, но Бренда лишь рассмеялась про себя. У неё давно не было рвотного рефлекса. Вместо этого она с силой сглотнула несколько раз, и её горло сжалось вокруг его головки. Это заставило Ральфа громко застонать и откинуть голову назад.
Она продолжала работать ртом и рукой в унисон, чувствуя, как его тело напрягается всё сильнее, предвещая скорую развязку. Но Ральф внезапно отстранился, выскользнув из её влажного рта.
— Ай фак нау, — прохрипел он, его голос был низким и хриплым от страсти.
Бренда встала, и Ральф развернул её спиной к себе. Она наклонилась, опершись руками о холодные перила, и почувствовала, как он задирает её короткую юбку. Ей даже не пришлось её поправлять. Одной рукой она сама отвела в сторону тонкую верёвочку своих стринг, открывая ему доступ. Другой рукой она протянула ему презерватив.
Он быстро, почти грубо, разорвал упаковку и накатил резинку на свой вздыбленный, блестящий от её слюней член. Грубые мужские руки схватили её за бёдра, пальцы впились в плоть. Он направил хуй и одним мощным, безжалостным толчком вошёл в неё.
Это было не просто глубоко, а до самого предела, одним долгим, разрывающим толчком, который заставил Бренду громко ахнуть, и её пальцы судорожно сжали холодный металл перил. Его член, теперь заключённый в тонкую резину, чувствовался внутри как раскалённый, пульсирующий клинок, заполнявший её целиком, упираясь в самую матку.
Не давая ей опомниться, Ральф начал двигаться. Его бёдра бились об упругие ягодицы с мерным, сочным шлепком, который эхом разносился в сырой темноте переулка. Его ритм был неистовым, животным, лишённым всякой нежности. Он трахал её так, будто хотел не просто получить удовольствие, а раздавить её, подчинить себе целиком. Каждый его толчок был полной отдачей, заставляя всё её тело подаваться вперёд.
Бренда привыкла к разному, но этот напор был особенным. Она чувствовала, как его напряжённый живот прижимается к её пояснице, слышала тяжёлое, хриплое дыхание у себя над ухом. Внутри неё всё горело от трения, и это странным образом смешивалось с приятной, распирающей полнотой.
— О да… да… вот так… — выдыхала она, и собственный голос звучал приглушённо и хрипло.
Она начала двигать бёдрами ему навстречу, подстраиваясь под этот яростный темп, стараясь усилить его ощущения. Она знала все эти уловки. Её внутренние мышцы сжимались вокруг длинного члена волнообразно в рваной пульсации, и Ральф застонал глубже, почувствовав это. Его пальцы всё сильнее впивались в сочные бёдра, и она была уверена, что завтра на коже останутся синяки.
Его движения стали ещё более отрывистыми, резкими. Он был уже на грани. Бренда почувствовала, как член замирает внутри растраханной киски на мгновение, напрягается до предела, а затем начинает ритмично, мощно извергаться. Глухой, сдавленный стон вырвался из груди голландца, и он, с силой вжавшись в неё, излил в презерватив всю свою сперму. Она чувствовала, как через тонкий латекс передаётся жар семени и каждый толчок его мощного оргазма.
Он оставался внутри нее ещё с полминуты, тяжело дыша, его тело обмякло на её спине. Потом он медленно, с мокрым, чавкающим звуком, вышел из неё. Бренда выпрямилась, чувствуя, как по её внутренней стороне бедра стекает капля её собственных соков, смешанных с его потом. Она опустила юбку и, не оборачиваясь, поправила стринги.
Ральф молча сделал несколько шагов назад, занимаясь со своей одеждой. Бренда обернулась и посмотрела на него. На его лице была странная смесь удовлетворения, опустошённости и лёгкого презрения. Он что-то пробормотал себе под нос на голландском, но она не расслышала.
Она улыбнулась ему — холодной, профессиональной улыбкой, не достигающей глаз. Затем развернулась и пошла прочь, к своей машине, высоко держа голову и чувствуя на своей спине его тяжёлый взгляд. Её каблуки отчётливо стучали по асфальту.
И только когда она уже садилась за руль, ветер донёс до неё тихие, но отчётливые слова, брошенные ей вслед:
— Vuile kleine hoer. (Грязная маленькая шлюшка.)
Бренда лишь фыркнула, завела двигатель и включила дворники, сметая с лобового стекла налипшие осенние листья. Для неё это была не оскорбление, а констатация факта. И на сегодняшний вечер работа была окончена.